Serhio написал(а):В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит...
Затужишь тут... К "Собачьему сердцу" М.Булгакова и к "Двенадцать" А.Блока не хватало только "Восхождения Юпитер" от создателей "Матрицы" 
В фильме про ЮПабу (в смысле Юпитер) нам показали «гибрид человека с собакой» и «ваше величество», моющее туалеты. Правда, «белый унитаз» имеет сходство (по форме) со ступой. На самом деле «их величество» Болотникова имеет дело со СТУПОЙ и ПЕСТОМ, но об этом успеется.
см. Псеглавец
ср. АРАЛЕЗ с КУРОЛЕС и ЛЕШИЙ, а также греч. «Кирие елеисонъ» ср. с Елисей, Елисейские поля, или Элизиум.
Материала по Псеглавцам в сундуке Пандоры через край, но не хотелось бы уподобиться профанам, поглощающим любую стряпню о Псеглавцах в инете, рассчитанную на неразборчивый вкус.
Предлагаю весьма добросовестное изследование (каких мало), надеюсь, достанет времени и терпения прочесть, тем более, что взяла на себя труд выделить из немалого массива авторского текста наиболее важные фрагменты.
Георгу Гояну выражаю благоДарность. Тем, кто читал "Овода", а также "Прерванную дружбу" Э.-Л.Войнич, изследование Г.Гояна многое прояснит и облегчит понимание образа революционера Артура-Феликса Ривареса-Овода. Всё имеет свою оборотную сторону. На японском языке - Упа, или Юпа (в аниме "Унесённые призраками" злая колдунья ЮБАба реверс родной сестры ведьмы Дзенибы).
Попозже покажу фрагмент (надо набирать вручную) из книги «Сказания о Солнцах», об индейцах Месоамерики, тоже весьма добросовестный труд, в котором упоминаются «рыжие псы», встречающие по ту сторону.
Иллюстрации даю отдельным блоком, т.к. не имею времени подверстать их в поле текста. Поскольку всё достойное внимания имеет особенность быстро изпаряться из сети, советую скопировать материал (текст полностью и все рис. с подписями к ним) по ссылке:
http://www.armenianhouse.org/goyan/anci … ian/6.html
Источник: Георг Гоян. «2000 ЛЕТ АРМЯНСКОГО ТЕАТРА. Том первый: Театр древней Армении», Государственное издательство «Искусство», Москва 1952
В древнеармянском языке существовало на первый взгляд неожиданное словосочетание: дзайнарку-гусаны. Я уже пытался определить смысл слова «гусан». Но что значит «дзайнарку» и как это слово сочетается с понятием гусан? (ср. Бабуся ЯГУСЯ, ГУСИ Бабы Яги в сказке «Гуси-Лебеди» – М.)
Прежде всего посмотрим в словари. Дзайнарку — ձայնարկու, как поясняет «Арматакан бараран», слово составное. Первая половина — «дзайн» — значит «звук, голос», а также «слово», «мотив песни или таракана» (шараканы — духовные гимны). Вторая половина — «арку» — производная от древнеармянского, ныне самостоятельно почти не употребляемого глагола «арканел» (ср. с "архангел" - М.). Этот глагол имел много оттенков значения, в частности означал: «выбрасывать, бросать, ронять, распространять, заполнять, тянуть, растягивать, лить, сыпать, поднимать». Следовательно, «дзайнарку» буквально значит «голосящий, выкрикивающий, вопящий».
Но такой перевод, как мы сейчас увидим, нельзя признать вполне удовлетворительным.
Точнее установить семантику разбираемого термина позволяют сохранившиеся обороты древнеармянского языка, показывающие, в каком сочетании мог употребляться глагол «арканел». В толковом словаре армянского языка Ст. Малхасянца под рубрикой, указывающей, что речь идет о грабаре, приведены два типичных оборота речи: «гуйж арканел» и «дзайн арканел» (последние два слова, слившись, и составили интересующий нас термин). Словарь поясняет эти два оборота речи, как означающие: «возвестить о печальном, распространить весть о смерти». Следовательно, «дзайнарку» значит «возвещающий о смерти».
Термин «дзайнарку» объясняется, между прочим, как синоним слов мужчина или женщина гусан (!) вохбергак (тут пропал звук "Л" - ВОЛХБЕРГАК - М.), то есть трагик. (а наоборот - кОМик - М.)
Известный филолог К. Патканян, переводя эту книгу на русский язык (перевод был опубликован в 1861 году), исказил интересующий нас пункт «канона», переводя слово «гусаны» словом «плакальщики». Он не мог себе представить ничего иного, уместного при обряде погребения, кроме плача. На самом деле все было значительно сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
Несмотря на то, что на рубеже III и IV веков христианство стало государственной религией Армении, языческие обычаи и обряды еще долгое время очень прочно удерживались в народе. Отцам церкви приходилось прилагать много усилий для их искоренения. Соборы армянской церкви в Аштишате, а затем повторно в Агване и в Шахапиване запретили ряд языческих обрядов под страхом не абстрактной «небесной кары», а под угрозой весьма реальных и суровых наказаний на грешной земле. Например, всем, «кто вопрошает волхвов», было «обещано», что их немедля будут связывать по рукам и ногам и поволокут на царский суд и расправу для «наказания горькою (!) смертью». Среди подобных решений одним из пунктов записан еще один запрет, наложенный на языческий обычай, связанный с погребением усопших.
К вопросу об онкосах на масках армавирских вохбергаков (трагиков).
Бросается в глаза специфическая особенность их облика — «онкос». Так греки называли треугольник, с помощью которого прическа приподнималась выше обыкновенного, как до сих пор наивно полагают» для увеличения роста актеров. (такая же ошибка привита в отношении котурнов - М.)
Онкос делался по-разному. В одних случаях копна волос возвышалась над головой, придавая ей яйцеобразную форму. В других случаях волосы зачесывались вверх и стояли над лбом в виде кокошника.
Изучение оригиналов арциваникских фигурок заставило меня отказаться от предположения, сделанного прежними исследователями, будто в правой руке у всех семи статуэток семь одинаково (?!) обломавшихся не то топоров, не то «копий».
Правая рука у всех семи арциваникских статуэток одинаково согнута в локте и поднята на высоту плеча. На нее надето изображение головы животного, напоминающее морду борзой собаки с оттянутыми назад ушами. Так как у всех семи статуэток одинаково заканчивается нос собачьей морды, то исключается возможность предположения, что здесь была линия облома. На некоторых статуэтках сохранилась линия, отделяющая нижнюю челюсть, и точка глаза. Почти на всех фигурках четко видны надглазно-лобовые возвышения собачьей морды.
У всех семи статуэток из Арциваника отчетливо изображены фаллы, а на некоторых реалистически переданы и testicula. Фигурки поставлены на цоколи. У всех фигурок, за исключением одной, сзади шипы. Приведу описание головы одной из статуэток, данное в публикации 1928 года, как типичной для всей коллекции, так как, изучив эти статуэтки, ныне хранящиеся в московском Государственном Историческом музее, я нахожу это описание сделанным правильно: «Нос и подбородок выдвинуты вперед, глаза сделаны выпуклыми. Край шлема над лбом не виден, сбоку он опускается около уха, а задний край его на затылке ясно (!) очерчен. Посередине головы идет гребень, а по бокам поднимаются рога, имеющие форму серпа или полумесяца (!). У трех статуэток шлем на голове имеет только гребень, на одной фигурке из Арциваника остроконечный головной убор».
Сарыкамышские фигурки первой группы на подставках, так же как и арциваникские статуэтки и четыре статуэтки из коллекции Эрмитажа — на одинаковых небольших пьедесталах, даны в статичных позах. В правой руке, как я говорил, они держат бутафорскую собачью голову, а в левой руке, в сжатом кулаке, было не копье, а нечто вроде тирса. Известно, что маздаистские жрецы во время молитвы держали в поднятой левой (!) руке некий снаряд, который назывался баресмой. Это был пучок прутьев с священных деревьев: финиковой пальмы, граната или тамариска.
Тирс древних греков первоначально был также пучком крепко связанных прутиков плюща (отсюда традиционные ленты на тирсах у сатиров и менад). Тирс заканчивался как бы букетом из плющевых листьев, который впоследствии приобрел форму шишки пинии. Вазовая живопись дает бесспорное доказательство этому. Очевидно, тирсы у греков и баресмы у маздаистов (персов, армян и их предков-урартийцев) были символом весенней растительности, то есть возродившегося Диониса (и всех его ипостасей).
Как тирс стал атрибутом греческого актера, точно так же и баресма перешла к армянским актерам из рук жрецов и связанных с ними дзайнарку-гусанов и вардзак, когда те были еще участниками культовых церемоний как таковых.
В этом случае становится понятным не только происхождение актерского тирса-варза, но и другое загадочное явление: упорное нежелание античных актеров расстаться с тирсом-варзом. Этот неизменный атрибут греческих актеров сатировской драмы настолько хорошо известен, что нет надобности о нем распространяться. Что же касается древнеармянских актеров — гусанов и вардзак, то сошлюсь на бесспорный факт: на многочисленных древнеармянских миниатюрах гусаны изображаются, как правило, с палкой-жезлом в руках часто в форме псоглавой змеи. У западноевропейских средневековых актеров был аналогичный атрибут — знаменитый шутовской жезл.
Обратим внимание на то, что решительно у всех фигурок дзайнарку-гусанов левая рука как бы в рукавице. Об этих рукавицах я вспомнил, рассматривая в «Матенадаране» неопубликованную рукопись XVII века, в которой нашел любопытную миниатюру.Художник изобразил танцующего гусана. Гусан одет и в то же время фалличен; на голове у него традиционный гусанский конусообразный колпак. Правая рука его свободна и обнажена, начиная от запястья (выше идет длинный узкий рукав трико-рубахи), а на левую (!) руку надета рукавица (!). В послесловии рукописи — в ее памятной записи (в так называемом хишатакаране) сказано, что это копия с более ранних списков. Почему понадобилось средневековому армянскому гусану носить одну левую рукавицу, на первый взгляд непонятно. Вероятно, он и сам этого не понимал. Но его прадедам — жрецам и дзайнарку-гусанам было вполне очевидно, что голой рукой нельзя брать священный предмет. Баресма была аксессуаром культовой церемонии, и естественно, что ее держали рукой, на которую была надета рукавица.
Этим, по-моему, объясняется, что статуэтки имеют вышеуказанную форму левой руки. Этим же объясняется и другое обстоятельство: ни на одной статуэтке дзайнарку-гусанов, тщательно изученных мною в музеях Москвы, Ленинграда и Тбилиси, я не нашел ни малейшего следа от копья, которое могло бы быть зажато в кулак. Очевидно, к левой руке статуэтки привязывали миниатюрную баресму той же лентой, какой был связан и самый пучок прутиков. Вотивное изображение баресмы, как я думаю, изготовляли не из металла, а из живых растений, из которых делали «настоящие» баресмы. Маленький пучок зеленой растительности был вотивным символом живой природы, таким же, как «садики Адониса» или как впоследствии веточки вербы у христиан.
Как я уже говорил, по моему мнению, у всех фигурок на правой руке изображение собачьей головы. Но какое она имеет отношение к театру или хотя бы к театрализованному религиозно-культовому представлению? Далее, остается неясным, что означает шпиль — остроконечный колпак на голове у некоторых фигурок? Почему у арциваникской статуэтки этот головной убор напоминает стрелу, а у сарыкамышской фигурки (из первой группы) похож на удлиненный конус? Как эти маски, украшенные клиновидными колпаками, могут быть связаны с собачьими головами на руках у тех же самых статуэток? Почему у фигурок одинаковые собачьи головы, но разные головные уборы: у одних — конусы-колпаки, у других — рога полумесяца, а у третьих— петушиные гребни? Что изображает гребень, которым увенчаны маски некоторых фигурок, и в какой связи находится этот гребень с рогами полумесяца в тех случаях, когда и гребень и рога одновременно украшают голову статуэтки? Почему эти фигурки стоят на постаментах, в то время как сарыкамышские статуэтки второй, третьей и четвертой группы даны без постаментов? Все это сочетается с наличием ясно выраженного фалла у всех статуэток.
В армянском языческом пантеоне существовал специальный бог Тир — Տիր — защитник и покровитель всех искусств, следовательно, в том числе и театрального. А первыми актерами у всех народов были жрецы. Тир был «учителем жреческой мудрости», в которой элементам театральности принадлежало не последнее место.
Н. Эмин в своей работе «Исследования и статьи по армянской мифологии» указывает, что бог «Тир был ассирийского происхождения. В Ассирии он являлся сыном Небу — «бога и покровителя учений», ассирийского Гермеса. В Бирс-Нимруде в последнее время открыта комната, нечто вроде молельни, где на всех кирпичах отпечатано треугольное изображение клина или остроконечной стрелы — одной из божественных вообще эмблем у ассирийцев. Это изображение стрелы, входившее, как известно, в клинообразное письмо элементом существенным и служившее символом бога Небу, есть именно Тир, что, с одной стороны, означало «стрела», а с другой — служило названием планеты Меркурий у древних парсов. У последних... планета Меркурий называлась Тир (Стрела) по причине быстрого своего вращения».
Астхик — перевод сирийского слова «Каукабта», что значит звезда, то есть планета Венера, которая являлась символом сирийской богини плодородия и любви Деркето. Эта богиня соответствовала греческой Афродите, персидской Анаит и армянской Анахит. «Анахит и Астхик первоначально были названиями одной и той же богини, причем первое имя происходит от названия богини Анату, второе же — от ее символа, планеты Венеры» (Манук Абегян).
Любовно-эротическое содержание театра гусанов-мимосов, о котором уже говорилось, связывалось с именем богини «Звездочки» и с именем бога Тира, который двумя нитями соединялся с театром: и как покровитель искусств и как божество звезд с богиней «Астхик-Звездочкой», да и сам Тир-Меркурий — звезда.
Некоторым пояснением может служить то, как Гораций в своей оде Меркурию изображает его автором всяческих проделок, богом изворотливым, «художником в деле обмана». Мы вправе отнести характеристику Горация и к армянскому Меркурию-Тиру.
Так и во сне: все видно отчетливо, хотя не существует реально. Спектакль — это как бы «сон наяву», который внушают актеры и сами же его толкуют. Вспомним сообщение Агатангехоса о храме Тира, где внушали сны и толковали их.
У Лукиана в его диалоге «О пляске» мы читаем: «помнишь, Гомер говорит о золотом жезле Гермеса (!), что он им
...сном чарует очи людей
и отверзает сном затворенные очи у спящих.
Итак, по моему мнению, шпиль-стрела на голове арциваникской маски изображает знак Тира.
А что означает собачья голова, надетая на поднятую правую руку?
Это — маска.
Но при чем тут изображение собачьей головы?
Дело в том, что Тир, так же как и Гермес и Меркурий, провожал души умерших в подземный мир. Н. Эмин сделал весьма интересное наблюдение и дал ему объяснение. Он писал: «В Армении до сих пор в языке ее жителей уцелела брань, хотя и потерявшая для них свой первоначальный смысл, однако все еще указывающая на свое двадцативековое происхождение: она является выражением недобрых пожеланий в устах нынешнего армянина. Это — «գրողն քեզ տանի», то есть «пусть возьмет тебя грох». Последнее слово, как причастие настоящего времени от глагола «грем» — գրեմ, значит: пишущий, писец, и совершенно тождественно и однозначаще со словом «грич»—«գրիչ» употребляемым Агафангелом в вышеприведенном отрывке. Это один из эпитетов, придаваемых древними армянами Тиру, которого они считали «проводником душ» в подземное царство».
Н. Эмин прав. В современном армянском языке слово «грох» равнозначно русскому слову «чорт». (ну, и как вам в этом свете церковное "отпущение грехов" или библейский "козёл отпущения"? - М.)
Выражение «грохы тани кэз!» («писец тебя возьми!») употребляется в смысле ругани: «чорт возьми!», «чорт тебя побери!», «чтоб ты околел!». Кроме этого, существует и другая аналогичная брань, отражающая седую старину, например: «грохи цоцы!» («в объятия, за пазуху к писцу!», означающая: «иди к чорту!»).
Считалось, что Тир, писец верховного бога языческой Армении Арамазда, записывал смерть человека и провожал его душу в загробный мир. С тех пор титул Тира «писец» навсегда слился с понятиями «смерть» и «преисподняя». И до сегодняшнего дня современный нам армянин продолжает упоминать «писца» именно в этой связи, хотя языческий миф и первоначальный смысл произносимых слов давным-давно уж позабыты.
Дзайнарку-гусанам, связанным с богом Тиром как покровителем их «художеств», приходилось еще раз встречаться с ним на похоронных процессиях, куда гусаны являлись оплакивать, «утешать» и изображать покойника и его дела при жизни, воспевать их, а Тир — для того, чтобы проводить душу умершего в подземный мир (* Богиня любви у этрусков называлась Turan.)
Но в те древние времена армяне верили, что существуют аралезы — боги-псоглавцы (обратим внимание, что слово «аралезы» обычно употреблялось во множественном числе), которые могли лизанием ран павших в бою возвращать их к жизни. Верование в богов-аралезов существовало в Армении долго после введения христианства.
Слово «аралез» —«յարալեզ», — пишет Н. Эмин (имея в виду народную этимологию),— значит «беспрерывно лижущий». Аралез был «божеством с человеческим туловищем и собачьей головой» (!). Несомненно, это связано с существованием у древних армян учения о воскресении мертвых».
Сопоставляя все вышеизложенные данные, я полагаю, что семь арциваникских статуэток, сарыкамышские фигурки первой группы и пять статуэток из коллекции Эрмитажа держат в правой руке изображения голов аралезов. Идя на похороны для того, чтобы «утешать» близких усопшего, что можно было взять с собой более уместное, чем символ аралеза, внушающий надежду на воскресение покойника?
Насколько в древней Армении была живуча вера в аралезов, можно судить по тому, что еще в V веке армянский философ Езник Кохбеци, борясь с языческими понятиями своих современников, доказывал им, что аралез не мог произойти от собаки, «ибо от плоти не может возникнуть бесплотное, как и от незримого — нечто во плоти. Не могло произойти от собаки существо, называемое аралез, обладающее якобы неведомой силой и оживляющее павших на войне, зализывая их раны». Несмотря на всю логичность подобных доводов, современники философа, по его словам, «все же спорят и настаивают на своем». Поэтому Езник, продолжая изыскивать доводы, считал нужным задавать такие риторические вопросы: «Неужели и об аралезе кто-либо может сказать, что действительно видел его? И если в прежние времена аралезы зализывали раны и оживляли, почему же теперь они не зализывают и не оживляют? Разве не те же теперь войны и не так же падают раненые?»
Термин «гусан» обязан своим происхождением названию этого бога. Гисанэ — Գիսանէ — в буквальном переводе значит «имеющий длинные волосы» или «длинноволосый», «имеющий косу».
Это очень интересное замечание Л. Хачикяна побудило меня обратиться непосредственно к первоисточнику наших сведений о культе таронского бога Гисанэ — к одному из важных текстов раннего периода истории Армении, известному под названием «История Тарона» Зеноба Глака и Иованна Мамикониана.
Аралезы — псоглавые боги древней Армении, лизанием ран будто бы возвращавшие жизнь умершим. Изображения собачьих голов с четырех статуэток арциваникских дзайнарку-гусанов. Очевидно, это охотничьи собаки из породы борзых вислоухих. Уши оттянуты (откинуты) назад, словно собаки находятся в состоянии погони за зверем.
В наиболее древней части этого сборника, относящейся к рубежу III и IV веков, повествуется о местном предании, которое так объясняло возникновение интересующего нас культа: «Происхождение идолов, почитавшихся в этих местах, таково: Деметр и Гисанэ были индийские князья и братья по роду. Гонимые и преследуемые царем Индии, они бежали и попали в эту местность. Когда они явились к царю Армении Вагаршаку, тот дал им во владение область Тарон. Там они построили город и назвали его; Вишап (= дракон, змея), а прибыв в (город) Аштишат, воздвигли там идолов, которым, поклонялись в Индии. А через пятнадцать лет царь убил их обоих и на их место посадил их сыновей».
Спустя некоторое время сыновья, «посовещавшись между собой», выбрали подходящее место на горе Каркэ (ср. с КУРГАН - М.) и «воздвигли два идола: одного посвятили Гисанэ, а другого — Деметру и отдали им в услужение свой народ».
Манук Абегян пишет, что до сих пор эта гора «называется Мшо цам (Коса Муша), причем слово «цам» — синоним слова «гэс» , означающего «коса» (ср. с КАЗА - М.). Имя бога Гисанэ безусловно происходит от слова «гэс», «гисан». Что касается имени Деметр, то оно «просто имя греческой богини, матери земли Деметры, богини земледелия, которая восседает на колеснице, запряженной вишапами. Дочь ее Персефона, культ которой тождественен культу ее матери, была супругой бога преисподней Гадеса (Аида). Преисподняя, или Сандарамет, одновременно обозначает и смерть. Самое имя Деметра у армян переводится словом Сандарапет, Сандараметапет или Сандарамет... Это слово довольно употребительное (в армянском языке) и обозначает: земля, недра земли, преисподняя, ад — «джохк».
О своем понимании происхождения наименования «Гисанэ» я скажу несколько позднее, а сейчас отмечу очевидную связь между культом Гисанэ-Адониса — бога ежегодно умирающей и воскресающей растительности — и культом Деметры, олицетворяющей землю (ge — земля, meter — мать, то есть мать-земля).
Насколько сильна была вера в языческих богов, можно судить по рассказу той же «Истории Тарона». Уже после установления христианства в Армении жители Тарона продолжали поклоняться Гисанэ. Григор Лусаворич вместе с несколькими князьями и отрядом в триста воинов явился насаждать христианскую религию «кротости и смирения» с помощью огня и меча. Когда он «прибыл в посад Гисанэ», местные жрецы узнали, что «скоро будут низвергнуты великие боги Гисанэ и Деметр». Жрецы «ночью проникли в капище и спрятали сокровища в подземелья, а затем дали знать жрецам в Аштишат, чтобы собрать всех боеспособных мужей и поспешить как можно скорее им на помощь, ибо великий Гисанэ встает войной против князей-отступников».
Далее описываются перипетии вооруженной борьбы. С каждой из сторон сражалось по семь тысяч человек. Вначале успех был на стороне жрецов Гисанэ, и они нанесли немалый урон войскам князей. Но затем последние, получив значительное подкрепление, разбили восставшее население. Стороны заключили перемирие для погребения павших, и на поле брани была сделана красноречивая надпись: «За Гисанэ и за Христа».
Победители разрушили капища. «Пятнадцатифутовый идол» Деметра был повержен во прах и разбит на четыре части. Григор Лусаворич приказал разбить и (идол) Гисанэ, «ибо был он из меди двенадцати локтей (футов) вышины и двух локтей с пядью ширины. Когда служители увидели, что разрушители подошли под идол, (они) с громким воплем бросились на них, говоря: «Сперва умрем мы, а затем он — наш великий бог!» Воины, окружив (служителей Гисанэ), убили шесть человек и (только) после этого сумели разрушить врата смерти (!)». Заметим кстати, что здесь дано повторное указание на связь между культом Гисанэ и представлением о «вратах ада — джохк — вратах смерти».
На месте разрушенного капища Гисанэ был построен храм святого Карапета (Предтечи). (Карапет ср. с КАРПАТЫ, Предтече уделим внимание в сл.постах данной ветки, оно того стоит. – М.)
Любопытная деталь: преемник армянского языческого «бога с косою», христианский святой унаследовал его косу. Карапет стал покровителем гусанов, канатоходцев, а в более поздние времена — ашугов и вообще служителей искусства. Об этом вопросе я еще буду говорить, а сейчас вернусь к «Истории Тарона».
В ней без обиняков сказано, что и после насильственного крещения «народ не был тверд в (христианской) вере. Однако, не решаясь открыто исповедовать веру отцов, они (жители Тарона) прибегали к такой хитрости: оставляли на головах своих детей косы, чтоб при взгляде на них вспоминать прежнюю свою скверну» .
Размышляя над этими сообщениями, я невольно сопоставил символику этого языческого обряда, удержавшегося и после обращения народа в христианство, с вышеприведенным объяснением происхождения имени Гисанэ. Обратившись к словарям, я нашел там следующий филологический материал.
Гисанэ — производное слово от гэс — գէս, обозначающее: длинные волосы вообще и, в частности, на голове (персидское gesa — по-русски коса).
Слово гисавор — գիսավոր — в древнеармянском языке, во-первых, употреблялось в обыденной жизни вообще для выражения понятия «имеющий длинные волосы», безразлично — о человеке или о животном шла речь; во-вторых, так именовался «богомолец (!), пилигрим (!) или монах, который дал обет никогда не стричь волосы»; в-третьих, это же слово обозначало звезду-комету, «звезду с косой» (большой словарь «Айказян бараран»). В последнем значении слово «гисавор» сохранилось и в современной армянской речи. Одинаково звучащее на русском, французском, английском, немецком и многих других языках греческое слово «cometes» в буквальном переводе значит то же самое, что и «гисанэ» или «гисавор», — волосатый, косматый.
Комету армяне иногда называют двумя словами: «гисавор астх» — գիսավոր աստղ — длинноволосая звезда, звезда с косой. Стало быть, и греки, назвавшие комету «кометес», и армяне, давшие ей наименование «гисавор», одинаково представляли себе образ «волосатой» звезды. Запомним это «филологическое свидетельство», так как оно прольет свет на происхождение некоторых театральных атрибутов, о которых речь впереди.
Такое наименование кометы легко объяснимо, если мы вспомним общераспространенные астральные религиозные понятия древнего человека, антропоморфизировавшего все явления природы. Как известно, комета состоит из яркого ядра звезды и следующих за ней материальных тел в твердом или газообразном состоянии в виде светящегося конусообразного (!) хвоста, толстой косы волос. В отличие от других звезд, комету действительно можно назвать «длинноволосой звездой».
Не был ли обычай жителей Тарона «оставлять на головах своих детей косы» обрядом языческого «крещения» детей? Только в нем вместо креста, символа Иисуса — христианского умирающего и воскресающего бога, была комета, символ Гисанэ — языческого умирающего и воскресающего бога.
Фавстос Бузанд сообщает следующий факт, весьма интересный с точки зрения разбираемого нами вопроса. Он тем более интересен՛, что Бузанд повествует о князьях Мамиконианах, владевших Тароном, в котором в свое время находился храм Гисанэ.
Как-то раз князь Манвел Мамикониан, узнав о надвигавшихся врагах, приказал женщинам с детьми удалиться в безопасное место. Он велел уйти и юноше Артавазду, сыну Ваче. Но Артавазд не выполнил приказа, так как хотел остаться с мужчинами и принять участие в бою. «Он был по возрасту еще ребенком. Как подобает детям, в соответствии со священным (!) законом Армении, как это было в обычае также и в то время, голова юного Артавазда, как и головы (других) детей, была побрита, но был оставлен чуб и отпущена коса».
В оригинале сказано: «ցցունս էր թողեալ և գէս արձակեալ». Со словом «гэс» — «գէս» — мы знакомы. Оно значит — коса. Словари грабара поясняют, что слово «ццунк» — «ցցունք» — значило «пучок выступающих волос на голове или сплетенные волосы», то есть чуб, оселедец, коса. Этот чуб-коса был символом «звезды с косой».
Надо принять во внимание, что у древних армян-язычников верования в жизнь душ усопших и их культ тесно связываются со звездами. Каждый человек и каждый, бог имели свою звезду, светило. И по сей день сказители армянского героического народного эпоса «Сасна Цырер» («Давид Сасунский») уверяют слушателей, что каждый человек имеет в небесах свою звезду, которая меркнет, когда ему угрожает опасность.
Приводя справку из словарей древнеармянского языка, я подчеркнул, что одним и тем же словом «гисавор» обозначались и «длинноволосая звезда» и богомолец, пилигрим, который дал обет никогда не стричь волосы. Очевидно, что это представляет собой «филологическое свидетельство» некогда существовавшего культа кометы, «звезды-пилигрима». Посвятившие себя служению этому «длинноволосому» богу, с косой на голове, в его честь давали обет отпускать себе волосы.
Это «филологическое свидетельство» целиком подтверждается упомянутым мной сборником материалов, известным под названием «Истории Тарона» Иованна Мамикониана. Там мы читаем: «И так как Гисанэ был длинноволосый, то и служители (!) его имели длинные волосы».
Обратим внимание на то, что в приведенной цитате стоит слово «служители». Во-первых, оно дано во множественном числе, а во-вторых, выражает более широкое понятие, чем слово «жрецы». Далее, мы видим, что причина ношения длинных волос «служителями Гисанэ» ясно мотивирована. Коль скоро это так, то можно не сомневаться, что свои длинные волосы они носили не как-нибудь, а в форме специальной прически, которая могла бы напомнить верующим знакомый для них вид кометы, то есть головы с конусообразным хвостом. В армянском языке существует специальный термин «гисакал»—«գիսակալ», обозначающий «убор для держания волос». Впрочем, вероятно, волосы «дыбом» заменялись символизировавшим их высоким конусом-колпаком, вроде того, какой мы видим на голове у сарыкамышской статуэтки.
В культе Адониса-Таммуза, я полагаю, и в культе Ара-Гисанэ мы имеем налицо два начала: трагедийное и комедийное. Если первая часть празднеств сопровождалась плачем и воплями и тем, что древние армяне называли «вохбергутюн» (то есть «воплепение»), то вторая часть празднеств сопровождалась смехом и шуткой и тем, что армяне называли «катакергутюн» («шуточно-веселое пение»).
Так или иначе, но бесспорно, что в языческой Армении, как и в других странах, существовал культ умирающей и воскресающей природы. С этим культом, как мы видим, была неразрывно связана вера в добрых духов — аралезов, обладавших способностью воскрешать умерших. Очевидно, служители культа умирающего и воскресающего бога Ара-Гисанэ во время религиозной церемонии оплакивания и погребения Ара-Гисанэ выходили не только в прическе колпаке-конусе, символизировавшей комету, но и выносили собачьи головы — изображения аралезов. Этим «магическим действом» они призывали аралезов спуститься к трупу Ара-Гисанэ и воскресить его. Вспомним, что Адонис-Гисанэ-Ара Прекрасный умер от ран. Вероятно, также делалось и во время церемонии погребения праха людей, умерших от ран.
Точно так же, как об аралезах в литературных источниках говорится во множественном числе, так и в упомянутой скульптуре из Арциваника они вы ступают сразу многочисленной группой, как бы «сворой». Понятно, почему все семь статуэток из Зангезура, две фигурки из Карса и пять статуэток эрмитажной коллекции держат правую руку с головой аралеза одинаково высоко поднятой на уровень плеча. Это было освящено условиями ритуала.
Миф об аралезах, существовавший у армян, и связанные с ним изображения собачьих голов, выносимых на церемонии погребальных обрядов, очевидно, отражают те наблюдения, которые были сделаны еще в древние времена многими народами. Не случайно классическая античная мифология поставила трехглавую собаку Цербера у врат՝ смерти. Греки и римляне снабжали покойников хлебной лепешкой для того, чтобы они могли ею умилостивить адского пса. Древние персы-маздаисты верили, что собака Сура охраняет мост, соединяющий землю с потусторонним миром.
Люди давно обратили внимание на общеизвестные особенности поведения собаки, этого близкого к человеку домашнего животного՛. Во-первых, на быструю и острую реакцию собаки на смерть человека— на ее долгий и. жалобный вой над покойником; во-вторых, на исключительную среди животных чувствительность собаки к протяжной и печальной музыке, а траурная музыка испокон веков вплоть до наших дней неизменно звучит на похоронах; и, в-третьих, на трудно объяснимое явление — лай собак на луну.
Луна занимала видное место в астрально-религиозных представлениях древнего человека. Это относится и к армянам. До наших дней дошла одна из древнейших молитв, обращенная к новолунию, которое в древности чтилось у армян как добрый дух:
Новец, новец, новый царь,
Я уж старец, а ты царь,
С того света (!) какую весть принес?
Новец, новец, взгляни на меня,
Бородавка заедает меня,
Бородавку ешь, да не съест она меня!
Обратим внимание на то, что речь идет о молодом месяце, а он, этот «новец», напоминает серп. На головных уборах почти половины арциваникских статуэток изображены рога серповидного молодого месяца. В молитве упоминается загробный мир, из которого вернулся, как бы воскреснув вновь, «новец» — символ вечного процесса смерти и воскресения, «вестник с того света».
С луной связано изображение Артемиды-Дианы, выходящей на охоту в лунные ночи в сопровождении своры (!) охотничьих собак. Напомню подчеркнутую мной деталь: на руках у бронзовых статуэток изображение именно борзых собак с откинутыми назад ушами, как это бывает в момент погони собаки за зверем.
Глубокие исторические связи армянского театра трагедии с языческими обрядами погребения, оплакивания умерших и воспевания их подвигов нашли отражение в словах «вохбергакан» — «ողբերգական» — и «вохбергутюн» — «ողբերգութիւն», которыми древнеармянский язык выразил понятия «трагедийное» и «трагедия». «Вохб» значит—вопль, рыдание; «ерг» — пение; «утюн»— окончание имен существительных. Следовательно, в буквальном переводе, как я уже указывал, трагедию именовали «воплeпeние».
Самое интересное в том, что армянские переводчики сознательно отказались и от перевода греческого слова и от перенесения его в свой язык в неизменном виде, в форме готового термина. Армянский писатель VI века Давид Керакан (Грамматик) пишет: «вохбергутюн»—«ոզբերգութիւն»—называется по-гречески нохазергутюн — նոխազերգութիւն (буквально — козлопение), так как приносили «козла» в жертву Дионису, создателю виноградной лозы, — история известная».
Оценивая значение цитируемых слов Давида Керакана, мы должны принять во внимание следующую специфическую особенность армянского языка, неизменно наблюдаемую с древнейших времен до наших дней: образование новых терминов, обозначающих пришедшие извне новые понятия, происходит, как правило, не путем внедрения иностранных терминов в армянский язык, а путем перевода их, — конечно, если есть возможность составить новое сложное слово из коренных армянских слов.
Например, слово «телеграф» на всех языках, кроме армянского, звучит одинаково, а по-армянски — «х'ерагир» (х'еру=теле=далеко и гир = = граф = письмо). Так же обстоит дело и с другими терминами: например, «телефон» обозначается составным словом «х'ерахос» (буквально — «дальноговоритель»). Следовательно, Давид Керакан руководствовался этим правилом, передав термин «трагедия» армянским составным словом «нохазергутюн» («козлопение»), буквально переведя его с греческого языка на армянский.
Мы достоверно знаем, что армяне познакомились с театром античной трагедии не в VI веке, а значительно раньше — не позднее I века до н. э. Как я старался показать в соответствующих главах, это не было поверхностным знакомством. Эллинистический театр прочно вошел в культурную жизнь Армении уже во времена царствования выдающихся представителей династии Арташесианов — Тиграна и Артавазда. Однако, несмотря на это, древне-армянский язык не стал передавать понятие «трагедия» греческим термином «tragoedia», вошедшим почти в не изменившемся звучании во все европейские языки. Это понятие древнеармянский язык выражал своим самобытным и весьма своеобразным термином «вохбергутюн».
Это могло произойти только в том случае, если еще до появления греческих трагиков в Армении там уже существовало то, что позволило армянам усмотреть в привезенном извне театре античной трагедии нечто уже хорошо знакомое, имеющее свое местное, при этом прочно установившееся наименование.
Армянская трагедия, существующая со времени Артавазда, то есть с середины I века до н. э., сохранила свое старинное название «вохбергутюн» потому, что еще до появления Язона Траллийца в Араратской долине, в Армении существовал свой, самобытно возникший театр гусанов. Вероятно, тогда он еще не отпочковался окончательно от церемониала культа умерших предков. А в этот церемониал, как уже говорилось, входило наглядное изображение — «երգս ցցոց և պարուց» — подвигов умерших героев и предков, восхваление их и оплакивание усопших, изображение подвигов легендарных богатырей-титанов, которые у армян назывались «дюцазнами» — «դիւցազն».
В древности все армянские князья связывали свою жизнь и происхождение с каким-нибудь чудесным событием или выдающейся личностью. Армянские цари династии Аршакуни, например, называли себя «дюцахарн» (буквально — «помесь полубогов»), «родственниками богов».
Первоначальными исполнителями культовых церемоний, как и везде, были жрецы, принадлежавшие к господствующим классам. Но в церемониях принимали участие и гиеродулы. Специализировавшиеся в лицедействе люди были наследниками жрецов и гиеродул бога Гисанэ и бога Тира. Можно считать неопровержимой связь в древние времена гусанов и вардзак с языческим культом.
Следует учесть упорную борьбу христианской церкви со дня ее появления в Армении с гусана ми как носителями языческой идеологии. Это отно шение церкви к гусанам сохранялось неизменным во все времена, даже тогда, когда гусаны окончательно превратились в актеров. Отцы церкви по-своему были правы: слишком прочные исторические корни связывали армянский театр с языческими культовыми церемониями.
Не случайно наименование языческой погребальной церемонии «вохбергутюн» — «воплепение» навсегда утвердилось в древнем армянском языке. Этот термин перешел из древнего языка в современный нам армянский язык. А современные нам актеры-трагики и сейчас попрежнему называются «вохбергаками»—«воплепевцами»! Ежедневно мелькающие на афишах наших театров, в газетных объявлениях и рецензиях, эти слова — «воплепевец» и «воплепение» — живой памятник двухтысячелетней истории развития армянского театра!
Не случайно у древнеармянских авторов слово «трагик» — «вохбергак» (ВОЛХБЕРГАК - М.) является синонимом термина «дзайнарку-гусан». Встречается еще более красноречивый термин — «вохбергу-гусан».
Ко всему сказанному следует добавить, что в армянском языке с древнейших времен до наших дней понятие «комедия» обозначается не греческим словом, вошедшим в европейские языки, а самобытным, уже знакомым нам термином «катакергутюн».
Если бы от древнеармянского театра сохранились только два термина — «вохбергутюн» и «катакергутюн», то и этого одного было бы вполне достаточно для серьезной постановки вопроса о его самобытности.
Эти два термина — две стороны одного целого — связаны своим происхождением с предисторией армянского театра, с культовыми церемониями языческой мистерии пахарей и виноградарей.
Памятники материальной культуры — бронзовая скульптура и миниатюры — с неопровержимой убедительностью доказывают, что армянские актеры имели свои весьма своеобразные сценические атрибуты. Отсюда следует, что своеобразными были и исполняемые ими спектакли.
Возьмем для примера упоминавшееся уже изображение собаки, которое было несомненным сценическим атрибутом древнеармянского театра. Вполне очевидно, что это изображение связано с представлениями, унаследованными маздаистами, считавшими собаку одним из самых «чистых» (полезных!) животных.
Если за убийство человека маздаист должен был принести жрецу в качестве искупления 400 уничтоженных им вредных животных и насекомых (ящериц, скорпионов, тараканов и т. д.), то за убийство собаки искупление равнялось в четыре раза большему числу вредных тварей. Маздаисты полагали, что даже взгляд собаки способен отгонять злых дэвов. Поэтому, когда кто-либо умирал, то дома и дважды перед выносом праха из дому собаку заставляли смотреть та лицо трупа. По наивному представлению древнего человека, изображение чего-либо имело магическое влияние на те предметы или на те живые существа, которые он изображал. Поэтому к изображению собаки перешли те качества живой собаки, о которых только что шла речь. Все это переплеталось с верованиями в добрых богов-псоглавцев — аралезов, о которых я уже говорил.
На похоронные процессии выносили изображения собачьих голов (ср. с пёсьими головами опричников - М.), рассчитывая, очевидно, что если они и не привлекут аралезов и те не спустятся к трупу, чтобы воскресить его, то во всяком случае маски собак на руках дзайнарку-гусанов отгонят злых духов от покойника. Собака, оберегавшая человека при жизни, оберегала его и после смерти.
Сопоставление бронзовых статуэток с древнеармянскими миниатюрами доказывает, что тысячелетие, отделяющее их друг от друга, не уничтожило сходных черт, хотя, разумеется, переосмысливалось значение традиционных символов.
Собака, например, из олицетворения доброго духа превратилась в символ злого, дьявольского начала. Змею-искусительницу, соблазняющую в раю Адама и Еву, Торос Таронаци (Мшеци) изобразил— в 1318 году — с собачьей головой.
На древнеармянских миниатюрах псоглавцы неизменно фигурируют среди представителей народов, еще не обращенных апостолами в христианство, Псоглавец — символ язычника.
Любопытны псоглавцы в армянских евангелиях середины XIII века и середины XVII века. Это двойные маски, одна половина которых изображает собачью морду, а другая — человеческое лицо. В этом легко убедиться, сравнив эти, маски с аналогичными двойными античными масками, которые я привожу среди иллюстративного материала заключительной главы второй книги данного исследования (там же я говорю о том, как ими пользовались на сцене).
Характерно, что армянский художник, рисуя псоглавца на евангелии 1666 года, четко провел линию, отделяющую маску собаки от шеи человека. На другой рукописи, датируемой 1329 годом, линия, отделяющая маску псоглавца от шеи актера, видна отчетливо. Художник изобразил ее в виде полоски собачьей шерсти.
Мое утверждение, что перед нами армянские актеры в масках, с исключительной убедительностью подтверждает сравнение их с фреской в южной башне Киево-Софийского храма, расписанного в XI веке мастерами из Византии.
На киевской фреске воспроизведен псоглавец, удивительно похожий на своих сородичей со страниц древнеармянских рукописей. Но только киевский псоглавец изображен воинственным гладиатором, с пикой в руках. Он не ожидает, когда апостолы обратят его в христианство, подобно псоглавцам, которых изображали армянские монахи.
. Приведу так же гидронимы местности - Вильна и Висла , в бассейне которых и находилось основная территория Княжества . Собственно столица Латвии названа в честь Вильны - Вильно (- юс ) , буквально укр . ВІЛЬНО - свободно . С Вислой совсем интересно , ВИС - ЛА - подвешенна , а каков статус подвешенного ? - МЕЖДУ небом и землей , двух объектов , без принадлежности - касания . Дальше еще интересней , ВИСЛА - ВИЛСА , СЛ - ЛС зеркальное переставление один из приемов в криптографии , правда больше имеющий " магическую " подоплеку . ВИТЬЕ - движение волнообразное , тот самый КОТОК - КОТ - ТОК , что свивает ту самую ткань мироздания из ТРЕХ компонентов , ЛАО - АЛАО - ЦЗЫ знал о чем сказывал ! Едем далее - VILCA - VILKA ведь " си " и " кей " зачастую по необъясненным для стороннего наблюдателя причинам звучат по разному , в латинице и языках производных , в основе своей искусственных и произошедших от украинского , белорусского , русского , который наиболее близки одниму из древнейших способов изъяснения .
- шарф, а деткам по жилетке.
